Шестикрылый Серафим - Страница 28

Наш первый разговор затянулся далеко за полночь, на интервью о проблемах борьбы с наркотиками времени уже не хватило. Мы договорились встретиться еще раз в самое ближайшее время…

Материал в редакцию я сдала, а с Аликом Суховым у нас сложились отношения, которые только с известной долей условности можно было назвать романом. Мы были больше добрыми приятелями, чем любовниками.

Алик приходил ко мне иногда каждый день, иногда не появлялся неделями. Он мог остаться ночевать и даже жить у меня по нескольку дней подряд, а мог заскочить поздно вечером, на ходу выпить чашку кофе, чмокнуть меня в щеку и, ничего не объясняя, исчезнуть.

Как человека, не обремененного семьей, меня часто отправляли в командировки. Поездки эти не были длительными, одна-две недели, но зато частыми. Перед одной из командировок я дала Алику свой ключ от квартиры, чтобы он за время моего отсутствия сделал себе копию. Мне казалось совершенно естественным, если у моего близкого друга будет ключ от моей квартиры, тем более что Сухов был достаточно деликатен и никогда не являлся ко мне, предварительно не позвонив.

Я не была влюблена в него, а он прекрасно знал это и, пожалуй, отвечал мне тем же. Во всяком случае, когда однажды он позвонил мне и сказал, что хочет зайти, то ни капли не обиделся на мои слова о том, что мне это не очень удобно. Он весело пожелал мне удачи и пообещал зайти завтра. Между нами не было никаких обязательств и, следовательно, никаких обид. Но мне казалось, каждый из нас предполагал, что в любом случае на помощь и поддержку друг друга мы можем рассчитывать. Если заболевала я, то без всяких просьб с моей стороны Алик появлялся с лекарствами и продуктами, ставил мне горчичники и заставлял пить ненавистное горячее молоко с содой и маслом, даже делал мне уколы, что получалось у него значительно лучше, чем у медсестры из поликлиники. Поэтому теперь, когда впервые за два года нашего знакомства в моей помощи нуждался он, я была рада случаю отплатить ему заботой и вниманием.

Май 1984 г., г. Ленинград (по телефону)

— Тимоша, дорогой! Здравствуй! Как здоровьичко?

— Женя, это ты? Здравствуй, родной! Да все в порядке. В деревню ездил, в огороде ковырялся.

— Ну, слава Богу. А то уж я беспокоиться стал. Третий день тебе домой звоню — никак не дозвонюсь. Подумал, не случилось ли чего.

— Что это ты такой мнительный стал, Женя? За тобой этого раньше не водилось.

— Да вот в больницу твою попал с воспалением легких. И сразу, знаешь, понял, что все мы смертны.

— Ах ты, Господи! Ты в каком отделении?

— В третьем.

— У Берты Лазаревны? Ну, она тебя быстро на ноги поставит. Ты не кисни, я к тебе сегодня забегу. Тебе чего принести?

— Не надо ничего, Тимоша, спасибо.

— Ну а все-таки? Может быть, тебе чего-нибудь хочется?

— А то ты не знаешь! Сто граммов, лимончик и девушку на высоких каблуках. Ну и «Беломорчику», конечно.

— У-у, я чувствую, ты на поправку пошел. Всего не обещаю, а «Беломорчику» принесу. До встречи!

Май — июнь 1984 г., г. Москва

За все время нашего знакомства мы никогда не проводили вместе столько времени подряд. Алик не выходил из дома, даже в поликлинику ему не надо было ездить — больничный ему дали сразу на десять дней. Я выходила только в магазин и тут же бежала назад. Первые два дня мы все время разговаривали, и, казалось, разговорам этим не будет конца. Я рассказывала Алику о поездке, делилась впечатлениями о путешествии на Соловки, показала ему свое шестикрылое приобретение.

— И как ты думаешь, что это такое? — Алик пожал плечами.

— А где ты это взяла? — спросил он.

— Купила. За стакан. У одного мужика на Соловках. — Алик повертел Серафима в руках, подумал.

— Не знаю, может быть, стилизованное изображеие солнца? Что-то знакомое, но не могу вспомнить, что именно.

— Не расстраивайся, — покровительственно сказала я. — Я думаю, что вообще во всей милиции только один человек знает, что это такое.

— Это кто же? — недоверчиво поинтересовался Алик.

И я рассказала Алику о Брадисе.

— Да, действительно, старик молодец. Я бы не догадался, — задумчиво произнес Алик. — Ну разве что передо мной том Пушкина на нужной странице был бы открыт. Ты что, хорошо с Брадисом знакома?

— Да! — гордо сказала я.

— Как же тебе повезло! — восхитился Алик. — Брадис в наших кругах человек очень известный. Он прекрасный специалист, с огромным опытом, но, как мне говорили, характер у него отвратительный. Чем же ты «купила» старика? Уж не своей ли небесной красотой?

В голосе Алика явно звучало недоверие к силе моих чар.

— А что? — сделала я обиженное лицо. — По-твоему, я не могу соблазнить старого профессионала?

— Ну что ты, конечно, можешь, — примирительно обнял меня Алик. — И даже не очень старого — тоже. Кстати, Сашуля, ты не знаешь, он в Москву не собирается?

— Вроде бы нет. Он в больнице лежит.

— Вот каково оно — за девками-то молодыми бегать, — с наигранным злорадством произнес Алик.

— Дурак ты, — беззлобно ответила я. — Он, конечно, старик, но любому из вас, молодых, легко утрет нос. По крайней мере, голова у него работает, как компьютер.

— Чем же он так тебя покорил? — ревниво поинтересовался Алик.

— Да тем, — уже завелась я, — что он за какие-то полтора часа на моих глазах почти разобрался в загадочной истории двух смертей. Да еще случившихся в разных городах больше пяти лет назад.

— Ну ты ему, конечно, помогла? — снисходительно бросил Алик. — Скоро в журнале появится твой триллер с интригующим названием «Человек, для которого не было тайн». Название дарю.