Шестикрылый Серафим - Страница 9

— Простите, что значит до «дыма»?

— А это значит, что от него только дым и останется — до высшей меры социальной защиты от таких нехороших людей, то бишь расстрела.

— А я-то тут при чем?

— Вы, Юрий Романович, тут, к моему сожалению, очень даже при чем. Да еще как. С одной стороны, вы являетесь соучастником этого нехорошего дела. Соучастие ваше проявляется в форме пособничества. Вот дружок ваш лечится у вас при своем завидном здоровье уже полтора года. И все эти полтора года, почитай, все время с небольшими перерывами находится у вас в больнице, а точнее — в вашем отделении. Лечите вы его консервативно, и особый, очень хитрый режим, который вы, видимо, рекомендовали вашему больному, позволяет ему не только кушать коньяк в «Метрополе», но и делать то же самое в Чимкенте, Баку, Москве и некоторых других городах нашей необъятной родины. В эти города в период фактического пребывания там вашего больного его люди доставляли по фиктивным накладным, которые он же и подписывал, похищенные наркотики. В случае обнаружения накладных ваш приятель опротестовал бы свою подпись, сказал бы, что она поддельная, и представил документ о том, что находился на лечении у вас в больнице. И, естественно, никуда, кроме как в соседний корпус на процедуры, не отлучался. Кстати, вот ксерокс двух таких справок, выданных вами по запросу Главного следственного управления МВД СССР. Надеюсь, вам знакомы эти документы? Или это не ваша рука? Ваша, ваша. Но вы их потом внимательно рассмотрите. Я вам их дарю. А то, я смотрю, вы такой интерес к ним проявили, как будто видите впервые.

— Да, похоже.

— Конечно, похоже. Просто очень похоже. У нас, знаете ли, прекрасный ксерокс. Так вот. Справки эти, Юрий Романович, стоили вашему приятелю денег, и немалых. Первая — пять, а вторая — аж десять тысяч. Кстати, хотелось бы уточнить, почему такая разница. Ведь текст-то одинаковый, числа только разные. У меня есть одно предположение, но об этом разговор особый. А ведь дружба ваша начиналась, прямо скажем, безоблачно. Врач вы действительно от Бога и диагноз в свое время только вы ему правильный поставили. Не будь вас, не поставь вы ему вовремя правильный диагноз, открылось бы у него кровотечение, а при его четвертой группе крови да положительном резус-факторе в одночасье бы преставился. Вы его, можно сказать, от смерти спасли. А он вам за это такую свинью подложил! Машину подарил краденую. С поддельными документами и фиктивной доверенностью на ее продажу с правом получения денег. Сам же помог ее продать и новую купить. Так что дорогой подарок вы приняли. И стал он вам дорогим другом. А дорогому другу отказать неудобно. Приезжает этот друг в город Ленинград и говорит вам примерно вот так: «Юра, дорогой! Полежать хочу у тебя в больнице. Поправить хочу свое здоровье. Недельки на две — на три. Но, поскольку мне надо будет уходить из больницы, когда захочу, дела у меня, понимаешь, я тебя прошу положить меня в палату отдельную, девушку-медсестру приставить ко мне скромную и неболтливую. Я за это ей хорошо заплачу, она очень довольна будет». А вы ему, Юрий Романович, на это отвечаете: «Дорогой ты мой друг! Девушка такая у меня на примете есть и палата такая у меня есть в отделении, и понимаю я, что заплатишь ты, но сделать ничего сейчас не могу — палата эта занята. Подожди недельку, и все будет. Я тебе телеграмму пришлю куда скажешь». Тут вы и о коде вашем договорились, телеграфном. Поскольку больше месяца он у вас не лежал, то телеграмма ваша такого, например, содержания «Пиши мне по адресу: ул. Мира, д. 8, кв. 25» означала, что с 8 по 25 марта отдельная палата и медсестричка Лора ждут дорогого гостя. И восемь телеграмм ваших у нас есть. Ксерокопии подарить?

— Не надо.

— Ну не надо — так не надо. За каждую такую «лежку» получали вы немало. Прямо как в шикарной гостинице. Да все наличными. По пятьсот рублей день. Ну и Лоре, конечно, перепадало. Вот с Лорой-то у вас и произошел прокол. Наркоманка ваша Лора, и вы ведь об этом знаете не хуже меня. Друг ваш Лору быстро раскусил и начал ее вместо денег товаром подкармливать. А она, добрая душа, подружке своей помогла как-то раз, между прочим, из соседней больницы. Ну, а что знают двое — знает и свинья. Тут потихоньку вся ваша конструкция и посыпалась. Так что если взять вас, Юрий Романович, то пойдете вы по двум статьям — и за хищение в особо крупных размерах, и, само собой, как взяточник. Ну и под конец вернемся к моему предложению насчет стоимости выданных вами справочек. Я думаю, не вы ли были инициатором назначения цены, хотя и являлись лицом заинтересованным. Цену эту оговорил друг ваш Сахиб с самого начала, как только предложил прикрывать его в больнице. Вы ведь, Юрий Романович, человек осторожный и педантичный, в недавнем прошлом — порядочный и взяток не бравший. И «поломал» вас Ахундов суммами, которые через его руки проходят, а вернее — процентом с этих сумм. Вот почему и цена за справки разная. С другой стороны, напугал он, вас сильно. Когда вы ту новую машину купили, он вам как-то в порыве откровенности, тщательно, впрочем, продуманно, рассказал, что старая машина была краденой, а документы на нее, включая доверенность, — чистая «липа», хотя и сработанная на совесть. И стали вы с его легкой руки, извините за выражение, барыгой, то бишь сбытчиком краденого. А это — тюрьма. Вот такой расклад у нас на сегодня, Юрий Романович.

— Огорошили вы меня, Саша. Какая-то странная логика во всем этом просматривается. Почему вы, в Москве, занимаетесь мной, коренным ленинградцем? Насколько я знаю, у нас тут свой уголовный розыск есть, на Литейном или на Дворцовой, точно не знаю. Как я понял из ваших слов, все свои преступления я в Ленинграде совершал. При чем же здесь Москва? Или я чего-то недопонимаю?…